Путешествие от бухты Тафуин до Владивостока
Маленький рай на краю света и другие чудеса Приморья
Писатель Татьяна Нефёдова
Писатель Татьяна Нефёдова
Публикация в "Независимой газете"
19.10.2023
Движущей силой нашего путешествия на Дальний Восток (см. «НГ» от 13.10.23, «Добраться до бухты Тафуин») стала детская мечта моей мамы, а его конечным пунктом – бухта Тафуин и рыболовецкий поселок с тем же названием.
Побывать в Приморье в 1970-е было непросто – многие населенные пункты были закрыты для свободного въезда. В Тафуин мы приехали из Находки, затерявшись среди местных жителей в битком набитом автобусе – поселок тоже оказался «режимным».
Движущей силой нашего путешествия на Дальний Восток (см. «НГ» от 13.10.23, «Добраться до бухты Тафуин») стала детская мечта моей мамы, а его конечным пунктом – бухта Тафуин и рыболовецкий поселок с тем же названием.
Побывать в Приморье в 1970-е было непросто – многие населенные пункты были закрыты для свободного въезда. В Тафуин мы приехали из Находки, затерявшись среди местных жителей в битком набитом автобусе – поселок тоже оказался «режимным».
На берегу Японского моря
На момент присоединения к Российской империи в середине XIX века южное побережье Дальнего Востока населяли преимущественно китайцы и корейцы, которые ловили рыбу, креветок, крабов, трепангов и заготавливали морскую капусту.
Название Тафуин произошло от китайского Дафуин. В нем «да» – большой, «фу» – торговый порт или пристань, «ин» – поселение.
В 1913 году в бухте Тафуин был создан первый в Приморье крабоконсервный завод, выкупленный государством в 1924 году. В конце 1920-х помимо крабов на нем стали перерабатывать другие морепродукты и рыбу. В Тафуин переселили семьи рыбаков из Астрахани и Центральной России.
В начале 1970-х, когда мы отдыхали в Приморье, местный рыбозавод был на подъеме, хотя крабовый промысел к этому времени почти иссяк.
Название Тафуин произошло от китайского Дафуин. В нем «да» – большой, «фу» – торговый порт или пристань, «ин» – поселение.
В 1913 году в бухте Тафуин был создан первый в Приморье крабоконсервный завод, выкупленный государством в 1924 году. В конце 1920-х помимо крабов на нем стали перерабатывать другие морепродукты и рыбу. В Тафуин переселили семьи рыбаков из Астрахани и Центральной России.
В начале 1970-х, когда мы отдыхали в Приморье, местный рыбозавод был на подъеме, хотя крабовый промысел к этому времени почти иссяк.
Поездка во Владивосток
Уединенная бухта стала для нас маленьким раем на краю света. Когда время чудесного отпуска подходило к концу, хозяйка дома, где мы остановились, спросила маму:
– Не хотите отправить девочек во Владивосток? Мой старший сын там живет, он капитан дальнего плавания. Вас в город не пустят, а у детей документов не спрашивают, моя младшая дочь с ними поедет.
Градус маминого авантюризма в то лето бил все рекорды. Она уже съездила на барахолку в Находку, снова избежав проверки документов при въезде в Тафуин, и перестала всерьез воспринимать пограничников.
Мама провожала нас до Находки. Мужчина в автобусе, прижатый к ней толпой пассажиров, добродушно спросил:
– Снова на рынок?
Оказалось, нас знал весь поселок. Мама поделилась, что отправляет детей на два дня во Владивосток и немного волнуется.
– Давайте, я возьму вам билет из Находки во Владивосток на свой паспорт, а девочки купят детские. Может, проскочите.
– Не хотите отправить девочек во Владивосток? Мой старший сын там живет, он капитан дальнего плавания. Вас в город не пустят, а у детей документов не спрашивают, моя младшая дочь с ними поедет.
Градус маминого авантюризма в то лето бил все рекорды. Она уже съездила на барахолку в Находку, снова избежав проверки документов при въезде в Тафуин, и перестала всерьез воспринимать пограничников.
Мама провожала нас до Находки. Мужчина в автобусе, прижатый к ней толпой пассажиров, добродушно спросил:
– Снова на рынок?
Оказалось, нас знал весь поселок. Мама поделилась, что отправляет детей на два дня во Владивосток и немного волнуется.
– Давайте, я возьму вам билет из Находки во Владивосток на свой паспорт, а девочки купят детские. Может, проскочите.
Так выглядел Владивосток в 1970-е. Фото РИА Новости
Наша добрая хозяйка, все ее дети и просто случайные люди, с которыми мы встречались в Приморье, проявляли участие, удивительное даже для советского времени. Видимо, в высших инстанциях маме был выдан карт-бланш для реализации детской мечты.
На въезде во Владивосток проверяющий взглянул в ее паспорт без местной прописки, потом в наши умоляющие глаза и крикнул напарнику:
– Я здесь все проверил!
Владивосток стал для нас еще одной новой реальностью. Его улицы спускались и поднимались по склонам сопок. Единственной горизонтальной линией в городе был горизонт, разделявший небо и море. Даже на рисунках детсадовцев, которые нам показала жена капитана дальнего плавания, поверхность земли была нарисована по диагонали листа бумаги. На ней под наклоном торчали дома и деревья, а дым из труб уходил вверх почти параллельно наклонной земле.
Песня «По долинам и по взгорьям» звучала утром по радио вместо гимна СССР. Необычно было слышать вопрос: «Как там у вас, в России?» – даже не про Москву, а про нашу Юго-Западную Сибирь. В честь Дня рыбака в портовом Владивостоке продавали консервированного лосося. Стояла очередь, люди покупали банки целыми сумками – неудивительно, поскольку в пустых магазинах лежали только большие кубы безвкусного китового мяса.
Обратно в Находку решили ехать ночным поездом, но на него еще надо было купить билеты. Моя сестра и дочь нашей хозяйки подошли к кассе:
– Нам четыре детских билета.
– Покажите мне всех детей, – потребовала кассирша.
Меня приподняли перед окошком.
– А где четвертый?
Через пустой зал бежал чей-то малыш. Старшие девочки сориентировались:
– А вон побежал!
При проверке документов в ночном плацкарте моя невысокая кудрявая мама, лежавшая на верхней полке спиной к проходу, сошла за подростка. Девочки сказали пограничникам, что их сестра крепко спит, и тормошить маму не стали.
По ее воспоминаниям, когда компостер щелкнул на четвертом билете и проверка с фонарем двинулась дальше, она наконец осознала степень своего легкомыслия. Ночь. До Находки еще два часа. Поезд стоял у одинокой будки, кругом лес и ни одного огонька. Если бы маму обнаружили, последствия для всех могли быть плачевными. Но нам опять повезло.
На въезде во Владивосток проверяющий взглянул в ее паспорт без местной прописки, потом в наши умоляющие глаза и крикнул напарнику:
– Я здесь все проверил!
Владивосток стал для нас еще одной новой реальностью. Его улицы спускались и поднимались по склонам сопок. Единственной горизонтальной линией в городе был горизонт, разделявший небо и море. Даже на рисунках детсадовцев, которые нам показала жена капитана дальнего плавания, поверхность земли была нарисована по диагонали листа бумаги. На ней под наклоном торчали дома и деревья, а дым из труб уходил вверх почти параллельно наклонной земле.
Песня «По долинам и по взгорьям» звучала утром по радио вместо гимна СССР. Необычно было слышать вопрос: «Как там у вас, в России?» – даже не про Москву, а про нашу Юго-Западную Сибирь. В честь Дня рыбака в портовом Владивостоке продавали консервированного лосося. Стояла очередь, люди покупали банки целыми сумками – неудивительно, поскольку в пустых магазинах лежали только большие кубы безвкусного китового мяса.
Обратно в Находку решили ехать ночным поездом, но на него еще надо было купить билеты. Моя сестра и дочь нашей хозяйки подошли к кассе:
– Нам четыре детских билета.
– Покажите мне всех детей, – потребовала кассирша.
Меня приподняли перед окошком.
– А где четвертый?
Через пустой зал бежал чей-то малыш. Старшие девочки сориентировались:
– А вон побежал!
При проверке документов в ночном плацкарте моя невысокая кудрявая мама, лежавшая на верхней полке спиной к проходу, сошла за подростка. Девочки сказали пограничникам, что их сестра крепко спит, и тормошить маму не стали.
По ее воспоминаниям, когда компостер щелкнул на четвертом билете и проверка с фонарем двинулась дальше, она наконец осознала степень своего легкомыслия. Ночь. До Находки еще два часа. Поезд стоял у одинокой будки, кругом лес и ни одного огонька. Если бы маму обнаружили, последствия для всех могли быть плачевными. Но нам опять повезло.
Морские звезды
Мы возвращались в Сибирь тем же поездом. Я набрала с собой морских звезд и ежей и разложила их для просушки на холодном радиаторе отопления. Попутчики быстро определили источник ужасного запаха, который вскоре отравил весь вагон. Морских ежей мама выбросила в окно, а звезд удалось спасти – я спрятала их в багажном ящике под нижней полкой. За шесть суток пути они так и не высохли до конца, и наша квартира еще долго пахла вяленой рыбой.
Через год после нашего путешествия у поселка Тафуин появилось новое имя – Южно-Морской. Такое же название получила бухта, а мыс Тафуин теперь называется мысом Чаячий. Чаек там действительно много, но историческое название жалко. Оно мне нравилось больше.
Через год после нашего путешествия у поселка Тафуин появилось новое имя – Южно-Морской. Такое же название получила бухта, а мыс Тафуин теперь называется мысом Чаячий. Чаек там действительно много, но историческое название жалко. Оно мне нравилось больше.