Как меня сделали счастливой
12 инопланетян на Тибетском плато
Писатель Татьяна Нефёдова
Писатель Татьяна Нефёдова
Публикация в "Независимой газете"
20.02.2020
В том путешествии нас было 12: три англичанки, трое из Австралии, два бельгийских пенсионера, юморная ирландская пара, представительница Новой Зеландии и одна русская – я.
Первой остановкой на Тибетском плато стал город Сяхе на высоте 2900 м над уровнем моря.
Руководитель группы, молодая китаянка, тарахтела по-английски с невероятной скоростью.
– Для вас я Джина, – сообщила она на первой встрече в Шанхае, откуда начинался маршрут. – Как меня зовут на самом деле, вы запомнить не сможете.
Мы дружно усомнились в ее правоте. В ответ Джина произнесла свое китайское имя, с иронией выслушала жалкие попытки его повторить и коротко резюмировала:
– Забудьте!
Жителям Сяхе мы казались инопланетянами. Впрочем, их можно было понять. Мы отличались от тибетцев всем – ростом, одеждой, цветом волос и цветом кожи. Особое внимание привлекали четверо из нас: белобрысый австралиец, две англичанки – одна чернокожая, вторая апельсиново-рыжая от природы, и я, на тот момент волею обстоятельств тоже ярко-рыжая.
Местные дети подбегали к нам, чтобы крикнуть «Хэлло!», дотронуться и с хохотом убежать. Взрослые показывали пальцами и судачили, а молодые снимали нас на камеру телефона. Самые смелые жестами просили сделать совместное фото – в такие моменты мы чувствовали себя то ли звездами кино, то ли питомцами зоопарка, но в подобных просьбах никогда не отказывали.
Я тоже много снимала – горные вершины, яркие, богато декорированные здания, интерьер кафе с философской надписью на стене «Кофе. Возьми еще одну чашку. Поспишь, когда умрешь!». И конечно, людей в национальных костюмах, которых в городе встречалось немало. Они носили свою одежду в силу традиции, а не в угоду туристам, и позировать не хотели – отворачивались и даже сердито ворчали. Я все равно их снимала исподтишка. Женщин в мужских шляпах, массивных бусах и длинных юбках. Мужчин в объемных халатах, недра которых по необходимости служили им и вместительной сумкой, и младенческой люлькой.
В том путешествии нас было 12: три англичанки, трое из Австралии, два бельгийских пенсионера, юморная ирландская пара, представительница Новой Зеландии и одна русская – я.
Первой остановкой на Тибетском плато стал город Сяхе на высоте 2900 м над уровнем моря.
Руководитель группы, молодая китаянка, тарахтела по-английски с невероятной скоростью.
– Для вас я Джина, – сообщила она на первой встрече в Шанхае, откуда начинался маршрут. – Как меня зовут на самом деле, вы запомнить не сможете.
Мы дружно усомнились в ее правоте. В ответ Джина произнесла свое китайское имя, с иронией выслушала жалкие попытки его повторить и коротко резюмировала:
– Забудьте!
Жителям Сяхе мы казались инопланетянами. Впрочем, их можно было понять. Мы отличались от тибетцев всем – ростом, одеждой, цветом волос и цветом кожи. Особое внимание привлекали четверо из нас: белобрысый австралиец, две англичанки – одна чернокожая, вторая апельсиново-рыжая от природы, и я, на тот момент волею обстоятельств тоже ярко-рыжая.
Местные дети подбегали к нам, чтобы крикнуть «Хэлло!», дотронуться и с хохотом убежать. Взрослые показывали пальцами и судачили, а молодые снимали нас на камеру телефона. Самые смелые жестами просили сделать совместное фото – в такие моменты мы чувствовали себя то ли звездами кино, то ли питомцами зоопарка, но в подобных просьбах никогда не отказывали.
Я тоже много снимала – горные вершины, яркие, богато декорированные здания, интерьер кафе с философской надписью на стене «Кофе. Возьми еще одну чашку. Поспишь, когда умрешь!». И конечно, людей в национальных костюмах, которых в городе встречалось немало. Они носили свою одежду в силу традиции, а не в угоду туристам, и позировать не хотели – отворачивались и даже сердито ворчали. Я все равно их снимала исподтишка. Женщин в мужских шляпах, массивных бусах и длинных юбках. Мужчин в объемных халатах, недра которых по необходимости служили им и вместительной сумкой, и младенческой люлькой.
Фото автора
Улицы города заполняли паломники и туристы, приехавшие посетить буддийский монастырь.
Надо заметить, иностранцев среди них было мало – это объясняло нашу невероятную популярность. Вокруг монастыря тянулась трехкилометровая крытая галерея с молитвенными барабанами. Посетители вращали их по пути к воротам или совершая кору – обход священного места. Буддисты сопровождали этот ритуал молитвой, а туристы, и мы в том числе, подражали им в тайной надежде на частичку божественной благодати. Самые неистовые паломники шли путем «простираний» – опускались на колени, затем на четвереньки, вытягивались вперед, ложась на живот, и снова поднимались на колени. Так с молитвой они двигались к монастырю и по его территории – на четвереньки, на колени, на землю плашмя.
Надо заметить, иностранцев среди них было мало – это объясняло нашу невероятную популярность. Вокруг монастыря тянулась трехкилометровая крытая галерея с молитвенными барабанами. Посетители вращали их по пути к воротам или совершая кору – обход священного места. Буддисты сопровождали этот ритуал молитвой, а туристы, и мы в том числе, подражали им в тайной надежде на частичку божественной благодати. Самые неистовые паломники шли путем «простираний» – опускались на колени, затем на четвереньки, вытягивались вперед, ложась на живот, и снова поднимались на колени. Так с молитвой они двигались к монастырю и по его территории – на четвереньки, на колени, на землю плашмя.
Монастырь Лабранг ошеломил нас масштабом и экзотической красотой построек в окружении гор. Экскурсию проводил суровый монах в желтом одеянии, зорко следивший за тем, чтобы мы его не снимали. Неприятным сюрпризом стал повсеместный запах прогорклого масла – им заправляли масляные лампы, из него же делали изображения буддийских божеств. Обученные этому ремеслу избранные монахи добавляли натуральные красители в густое масло, сбитое из молока яка, и лепили из него цветные объемные панно, которые хранились в прохладном помещении. Через год изображения уничтожали и вместо них создавали новые.
После монастыря мы обедали в тибетской деревне, где подавали густую кашу из перетертого ячменя, простоквашу из молока яка, пресные лепешки и чай с молоком все того же яка.
Переполненная впечатлениями того фантастического дня, я не подозревала, что его главное событие ожидало меня впереди.
Вечером мы гуляли по городу. Первые этажи большинства домов на центральной улице занимали сувенирные лавки, предлагавшие серебряные украшения, одежду в этническом стиле, буддийскую атрибутику и еще – что неудивительно – широчайший ассортимент разнообразных китайских безделушек.
За два дня на Тибетском плато я успела привыкнуть к повышенному вниманию и не удивилась, когда двое мальчишек младшего школьного возраста остановились передо мной и стали шептаться. Один из них что-то достал из кармана, подбежал ближе, схватил меня за руку, вложил в ладонь небольшой предмет и сжал мои пальцы в кулак. Глядя прямо в глаза, он указал на меня, потом на себя. Еще раз сжал в ладонях мой кулак и снова показал пальцем на меня и на себя. «Это тебе от меня!» – поняла я. Мальчишка схватил товарища за рукав и рванул прочь. Отбежав метров на двадцать, он оглянулся и снова повторил свой жест: «Тебе от меня!»
Я раскрыла руку. На ладони лежал небольшой кулон – серебряный молитвенный барабан на двойном кожаном шнурке. Несмотря на миниатюрные размеры, его вполне можно было использовать по назначению – он легко вращался вокруг своей оси.
Я показала подарок нашему гиду.
– Ты счастливая! – сказала с уважением Джина. – Искренний дар от ребенка – это благословение!
Позже, уже в Москве, я выяснила, что тибетские буддисты называют молитвенное колесо «Мани барабан», поскольку вкладывают внутрь него многократно повторенную запись наиболее популярной у них мантры «Ом Мани Падме Хум». Они верят, что вращение колеса равнозначно повторению мантры и дарует благо молящемуся и всем, кому он желает добра.
Я сожалела о том, что ничего не подарила в ответ. Мальчишки убежали так быстро, что мне не хватило времени даже подумать об этом. Сейчас, надевая кулон, я кручу свой крошечный Мани барабан и вспоминаю.
После монастыря мы обедали в тибетской деревне, где подавали густую кашу из перетертого ячменя, простоквашу из молока яка, пресные лепешки и чай с молоком все того же яка.
Переполненная впечатлениями того фантастического дня, я не подозревала, что его главное событие ожидало меня впереди.
Вечером мы гуляли по городу. Первые этажи большинства домов на центральной улице занимали сувенирные лавки, предлагавшие серебряные украшения, одежду в этническом стиле, буддийскую атрибутику и еще – что неудивительно – широчайший ассортимент разнообразных китайских безделушек.
За два дня на Тибетском плато я успела привыкнуть к повышенному вниманию и не удивилась, когда двое мальчишек младшего школьного возраста остановились передо мной и стали шептаться. Один из них что-то достал из кармана, подбежал ближе, схватил меня за руку, вложил в ладонь небольшой предмет и сжал мои пальцы в кулак. Глядя прямо в глаза, он указал на меня, потом на себя. Еще раз сжал в ладонях мой кулак и снова показал пальцем на меня и на себя. «Это тебе от меня!» – поняла я. Мальчишка схватил товарища за рукав и рванул прочь. Отбежав метров на двадцать, он оглянулся и снова повторил свой жест: «Тебе от меня!»
Я раскрыла руку. На ладони лежал небольшой кулон – серебряный молитвенный барабан на двойном кожаном шнурке. Несмотря на миниатюрные размеры, его вполне можно было использовать по назначению – он легко вращался вокруг своей оси.
Я показала подарок нашему гиду.
– Ты счастливая! – сказала с уважением Джина. – Искренний дар от ребенка – это благословение!
Позже, уже в Москве, я выяснила, что тибетские буддисты называют молитвенное колесо «Мани барабан», поскольку вкладывают внутрь него многократно повторенную запись наиболее популярной у них мантры «Ом Мани Падме Хум». Они верят, что вращение колеса равнозначно повторению мантры и дарует благо молящемуся и всем, кому он желает добра.
Я сожалела о том, что ничего не подарила в ответ. Мальчишки убежали так быстро, что мне не хватило времени даже подумать об этом. Сейчас, надевая кулон, я кручу свой крошечный Мани барабан и вспоминаю.
Фото автора